Кто они - выборгские переселенцы?

(продолжение...)
Тогда без партии не решался ни один вопрос. Вспоминает 80-летняя выборжанка:
- Я приехала с мамой в Выборг в 1945 году. Мой дядя работал в правоохранительных органах, ему дали четырехкомнатную квартиру на бульваре Кутузова. А его жена ему сказала: "Вань, наши родственники совсем без жилья в деревне остались, давай позовем их". Мы и приехали все - стала большая коммунальная квартира... Нам с сестренкой после войны очень хотелось бусики поносить, а не было возможности их купить - очень бедно жили. Ну, мы углядели у дяди Вани в кабинете: на столе стоит финская настольная лампа под абажуром с бисерной бахромой. Срезали-то мы всего две ниточки бисера, но дядя Ваня сразу заметил. "Как же ты догадался?" - спросили мы. А он смеется: "Через этот вырезанный проем как раз стал свет в глаза бить" - и не стал нас ругать. Я же эту лампу до сих пор помню. Потом дядю Ваню перевели в другое место, некоторые родственники тоже поменялись, а я до сих пор живу в этой коммунальной квартире, только теперь уже с другими людьми.
Все восстановительные работы в Выборге проходили на моих глазах. Я закончила педучилище, работала одно время в Яшино - там такая замечательная школа была, такая богатейшая библиотека. А какое там было подсобное хозяйство, какие теплицы! Молоко рекой лилось! Потом школа сгорела. Я стала работать в Выборге. Как члена партии, меня направляли на разные работы, я не имела права отказываться, хотя мне было очень тяжело. Как-то раз, еще молодой, зашла в Спасо-Преображенский собор, там так красиво было: росписи на стенах, иконы… Я зашла просто полюбоваться на красоту, но это стало известно руководству, мое дело рассматривалось на собрании. Другой раз я получила партийный выговор за то, что эпиграфом на абонементе, изготовленном типографским способом, избрала слова Жданова о Родине. Это были очень хорошие слова. Но в то время Жданова причислили к антипартийной группировке, и я за такую "партийную близорукость" целый год ходила с выговором. Моему руководству тоже грозило взыскание, но я взяла всю вину на себя… Строгие были времена, но порядок был… Хотя как вспомню, что моего отца до войны в тюрьму посадили за то, что якобы он был вредителем (у него на складе нашли мешок с мукой, в которую кто-то насыпал толченого стекла, видимо, желая подставить отца), то и не знаю, что сказать: хорошо ли было. Сиротой остаться по вине родного государства - какое уж там счастье…
Уже 1 января 1948 года газеты писали: валовая продукция промышленности СССР достигла среднемесячного выпуска 1940 года. Несмотря на засуху, подобной которой не было 50 лет, колхозы смогли дать урожай на уровне довоенных лет. Проведена денежная реформа по отмене карточек и укреплению рубля. Два с половиной года понадобилось, чтобы восстановить после войны такую огромную страну!
В газете "Выборгский большевик" появилась поэтическая страница. Опубликованные стихи поэта Александра Прокофьева дают понять, в чем сила того поколения:
Закон нашей жизни -
служенье Отчизне!
Трудись, чтобы Родина крепла!
Трудись не жалея труда!
Трудись, чтобы встали из пепла
Родимой страны города!
Будь Родине верным оплотом!
Все сделай, чтоб край наш расцвел!
Работай, работай, работай!
Советской страны комсомол!
16 февраля 1947 года статья "Молодой бригадир-кондитер": подсобный рабочий (дрова пилил, тару подтаскивал, а в перерывах рассказывал, как партизанил в этих краях) паренек Ваня Собаченков быстро освоил производство и вскоре почувствовал себя необходимым "винтиком" в сложной машине комбината. "Ваня-партизан" после курсов повышения квалификации в Москве на фабрике имени Бабаева стал бригадиром и 12.02.1947 года вместо нормы 700 кг за смену выдал 2114 кг карамели.
21 февраля 1947 года статья о первой стахановке Выборгского района Анне Ивановне Ивановой из колхоза "Сталин". Муж ее погиб при освобождении Карельского перешейка, дом сгорел. Собрала детей и сказала: "Поедемте туда, где погиб ваш отец, там будем заново устраиваться". В другой статье - об Анне Михайловне Гусевой: шесть дочерей подняла одна, и каждая - сердце радует. Старшая дочь заведует молочно-товарной фермой, выработала за год 388 трудодней; вторая - бригадир тракторной бригады; младшие дочери - на полях работают.
18 апреля 1948 года в газете пишут: "Новое поколение переселенцев вливается в дружную семью колхозников. Прибыли 84 семьи из Вологодской области. Переселенцы благодарят за теплый прием: "Жили мы неплохо, здесь заживем богато. Чувствуем, что прибыли в родную семью". В этом же номере - критика: "Некоторые в сельхозартелях стараются обзавестись вместо одной коровы - двумя".
Газета старается поднять уровень знаний колхозников: постоянно публикуются статьи о передовых методах ведения сельского хозяйства отраслевых специалистов из Ленинграда. Так, 28.12.1946 года - целая полоса о том, как правильно заготавливать навоз, - с рисунками и размерами штабелей. Но сила крестьянской традиции велика, авторы статей о навозе говорят, что колхозники предпочитают работать вилами, как их деды. (…1988 год. Автора этой статьи направили для проведения служебного расследования в один из выборгских колхозов: обрушен коровник, нет ли диверсии? На месте вижу: мощный финский коровник из гранитных блоков, над входом дата постройки - 1939 год. С первого взгляда непонятно, где обрушен? Выхожу во двор - задней стенки коровника нет, вместо нее - яма со следами скобления почвы ниже подошвы фундамента, в которой валяются обрушенные блоки. Бригадир проводит "экскурсию" по коровнику, показывает: "Вот в бетонном полу проложена система канавок - это у финнов навоз удалялся гидросливом. Наши не стали пользоваться им, выбрасывали навоз вилами по старинке, через окно во двор, оттуда навоз выбирали и вывозили на поля". Вместе с навозом каждый раз выскребали и часть земли у коровника, и так почти 50 лет. Пока землю не выскребли из-под фундамента. Этому гранитному коровнику можно было стоять века - как выборгскому замку. Привлекать к ответственности всех работников - от скотников до руководителей, контролирующих их работу, за все 50 лет?)
Но вернемся в послевоенный Выборг. "Выборгский большевик" пишет: "29.03.1948 года состоялось объединенное собрание интеллигенции города и района, присутствовало около трехсот врачей, инженеров, учителей, техников и культ-просветработников. Интеллигенция создала группу содействия Ленинградскому отделению Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний".
Культурно-просветительская работа не отстает от промышленного строительства: в Выборге уже восемь клубов и кинотеатров, открывается Дом культуры на Красной площади, идет запись в кружки драматический, хоровой, литературный, хореографический, музыкальный, изобразительного искусства, кройки и шитья.
7 апреля 1946 года критическая статья "Кстати, о танцах": в Выборгском железнодорожном клубе билет на танцы стоит 10 рублей, редко бывают спектакли, концерты. И тут же сатирические стихи:
У нас и в голове
спектаклей даже нет:
К чему нам драмы,
водевили, оперетты?
Ведь в клубе касса есть,
да старый патефон:
Лишь заиграет танцы он, -
И в полчаса распроданы билеты.
20 августа 1947 года в газете "Выборгский большевик" заметка: "Для изб-читален и клубов отдел культпросветработы получил 5 гармошек, 50 гитар и балалаек". А 22 августа: "Работа Красного уголка - первейшая обязанность комсомольской организации". Комсомол и партия не дремлют, внимательно следят за тем, что происходит в этих очагах культуры. И вот 18.09.1947 года в газете "Выборгский большевик" помещена большая разгромная статья о местном поэте - "Об одном неудачном карнавале": "Выступил доморощенный поэт Царев со своими стихами, - на слушателей повеяло смрадом, гаденьким мирком, мещанско-обусловленным уютом. В стихотворении "Письмо к матери" Царев воздает хвалу богу за то, что на войне он остался жив. Молитвы матери, судя по содержанию, спасли ему жизнь и только для того, чтобы он снова вернулся в свой маленький домик, сел у клокочущего самовара, любовался на икону с зажженными лампадками. Да с умилением слушал молитвы матери. За это "счастье", видите ли, воевал поэт, и только об этом думал он на фронте. Это, видите ли, составляет высшее счастье поэта. Нет нужды доказывать, что подобная "мораль" ничего общего не имеет с моралью нашей советской молодежи - от Павла Корчагина до Олега Кошевого, являя всему миру образцы невиданного героизма в работе с врагом во имя нашей матери-Родины, во имя партии, во имя осуществления высшей мечты человечества - борьбы за коммунизм. Как могло случиться, что проповедник крошечного мещанского счастья, адвокат гнуснейшего из предрассудков - религии, апологет пьянства (о стихах в стиле Есенина), "поэт" Царев мог найти возможность публично выступать, когда партия, народ ведут непримиримую борьбу со всяким проявлением безыдейности, аполитичности в литературе и искусстве".
О-о! Такая критика в то время на сегодняшний день - лучшая похвала. Может, кто-то из выборжцев сохранил стихи Царева? Интересна судьба этого поэта и судьба его жестокого критика - Николая Логвинова. Живы ли они? Думается, что и организатора этого карнавала "крепко подправили"… Больше на страницах газет имя поэта Царева не упоминалось. Но годом раньше этого "карнавала" в номере от 29.12.1946 года я нашла стихи Царева "Гранит":
Ты с места не сдвинешь
его руками, -
Не то чтоб поднять
и держать на весу.
Простой крутобокий
гранитный камень
В суровом карельском лесу.
Дожди его точат ночами и днями,
Мороз распирает его бока,
И солнце нещадными жгет лучами,
И бешеный ветер грызет века.
В суровой борьбе
не сгибает он плечи,
И силы стихии встречает в упор.
Он все переносит,
Он, кажется, - вечен:
Потомок могучих гор.
И сердце мое бесконечно гордо,
И радость большую душа хранит:
Мы в жизни стоим
спокойно и твердо
Как этот карельский гранит…"
Очень хочется верить, что именно так, как этот гранит, прожил жизнь и выборгский поэт Царев.
Древние мудрецы рекомендовали: "Следуй природе, не противоречь себе, чти предков". Предки - это предшествующие нам поколения. Знать их жизнь - наш долг, если мы не хотим быть Иванами, не помнящими родства, и ходить в темноте по кругу, набивая на лоб шишки об одни и те же углы.
Выборгские переселенцы - это мощный пласт трудоспособного населения середины прошлого века, который, будучи оторванным от родных мест, смог в жесточайших послевоенных условиях выжить, пустить корни здесь, на гранитных скалах, и поднять из руин старинный прекрасный город, переживший за семь веков не одну смену переселенцев.
…На сегодняшний день в Ленобласти смертность почти в 2,5 раза превышает рождаемость. Правительством Ленобласти принята демографическая программа, в которой надежды возлагаются на переселенцев - гастарбайтеров…
Ираида ЕФИМОВА