Арлекин в стране Гиперборейской

(Начало в № 118 от 17 июля)

На даче семьи Вогаков в Хотакке имелась, вероятно, немалая библиотека. Но не было тех книг, в которых нуждался Константин Андреевич для продолжения своих научных исследований. Ещё в бытность петербургским студентом молодой филолог начал работу на материале византийского эпоса о богатыре Василии Дигенисе Акрите.
Этот герой Второго Рима творил великие подвиги уже в детстве. "Христианский Геракл" голыми руками задушил медведицу, сломал хребет медведю, разрубил ударом меча голову льва. И давно стал близок русской душе, поскольку поэма о Дигенисе была переведена, вероятно, уже в XII-XIII веке. "Девгениево деяние" вошло в качестве увлекательного и поучительного чтения в древнюю литературу восточных славян.
Наши предки недаром увлекались этим "приключенческим романом". Во всей древнерусской литературе (существующей в строгом смысле слова с середины XV века) повесть о Дигенисе была произведением необычным. Вплоть до сказаний о Бове-королевиче и Еруслане Лазаревиче - едва ли не единственным произведением, где воспевались не только бранные, но и любовные подвиги героя. Смелый витязь обольщает игрой на кифаре и затем похищает красавицу Стратиговну (в оригинале поэмы - белокурую Евдокию, дочь стратига Дуки). Романтическая история из страны ромеев, видимо, доставляла немалое удовольствие тогдашним слушателям поэмы и читателям.
Дигенис, "Девгений" в славянском варианте, был защитником рубежей своего отечества, "акритом". Чистокровным ромеем, однако, не был - подобно нашим казакам, которые частично происходят, по некоторым версиям, от половцев (кипчаков) и других степняков. Отцом героя был крещёный сирийский эмир. Имя Digenis, собственно, означает "двоерождённый, полукровка".
В византийской поэме отважно бьётся герой с врагами, защищает границы страны от арабских нападений. И побеждает монстров, подобно мифологическому Персею. Вот Акрит, удалой воин, видит нападение трехголового хвостатого дракона на свою возлюбленную, когда она совершает омовение в ручье. Земля содрогается от ударов драконьего хвоста. Но у бесстрашного героя словно вырастают крылья, и, бросившись на чудовище, он с размаху отрубает ему голову.
Приключения подобного рода воспеваются в кипрских народных песнях, как древних, так и современных. Их прославляют в стихах новогреческие поэты, например Костис Паламас. Поёт о подвигах Дигениса эстрадная певица Элефтерия Арванитаки. Доныне поклоняется народ в турецком Трабзоне (Трапезунде) древнему захоронению, где якобы покоится прах легендарного героя. Матери приносят к гробнице новорожденных детей, чтобы предохранить их от сглаза. И такому обычаю уже десять веков!
Но интересно, что в византийском изобразительном искусстве образ Дигениса Акрита, защитника православия и родной Романии, не нашёл прямого выражения. Зато преломился в образе святого Георгия-змееборца. Так что некоторые иконы небесного покровителя московитов несут в себе память и о "Девгении", дивном герое Восточной Римской империи.
Интересно бы знать, что привлекло К. Вогака в этом материале. Вряд ли только любопытство филолога, недостаточная исследованность вопроса на то время. Но не исключено, что и некоторый элемент театральности сюжета. Современные исследователи (Г. А. Левинтон) сопоставляют, например, кумулятивный характер нанизывания эпизодов в поэме о Дигенисе с кукольными представлениями типа русского Петрушки. Этакий прототип комедии дель арте эпохи греческой войны с сарацинами. Из другого письма К. Вогака:
О Дигенисе и говорить нечего - не только здесь в деревне, но и в Выборге, который ещё доступен, и в Гельсингфорсе, который уже недоступен, нет нужных книг. Но и по стихосложению работать нельзя: тут я мог бы обойтись своими книгами (у меня было хорошее собрание по этому вопросу), но все мои книги погибли в России, а здесь ничего нет, нет даже текстов нужных мне поэтов.
Ситуация, которая хорошо знакома всем исследователям, волею судеб заброшенным в глушь, в отдаление от научных и художественных центров. И уже чтение классиков, вынужденно безразборное, представляется "вздором":
Вот и пробавляешься кое-чем. "Ставлю заплатки", т. е. прочитываю по русской и иностранным литературам то, чего не удосужился прочесть или плохо прочёл в прошлой жизни. Прочёл всего Льва Толстого, всего Достоевского, всего Мельникова-Печерского, всего Карамзина, всего Бестужева-Марлинского, всего Н. И. Греча, наконец-то собрался прочесть всего Данте, всего Петрарку, всего Цезаря, всего Ксенофонта. Много прочёл отдельных вещей, русских и иностранных… но Вы видите, какой это всё вздор, а ничего более основательного и нужного достать нельзя. За два последних года более 1200 названий - не так плохо по числу названий, но о качестве лучше не спрашивайте.
Так и затягивает провинция, трясина захолустья. Неизбежен культурный голод тонко чувствующего и образованного человека, лишённого возможности завершить начатые работы и сделать открытия в тех областях, где он является уникальным специалистом. Между прочим, Вогак читал Данте и Петрарку, очевидно, по-итальянски, Цезаря по латыни и Ксенофонта на древнегреческом. "Это всё вздор"…
Адресатом писем К. Вогака из Хотакки был Григорий Леонидович Лозинский (1889-1942). Брат М. Л. Лозинского, переводчик Сервантеса и Эсы де Кейроша, он был филологом-романистом, занимался также славянской и угро-финской филологией. В Петербурге основал вместе с Яковом Блохом издательство "Петрополис", перенёсшее свою деятельность в эмиграцию. В августе 1921 года перешёл финскую границу, после карантина в Терийоки перебрался в Париж. Вероятно, на этом пути побывал и в Выборге.

Что приходилось выносить перебежчикам из России через границу Финляндии, нынешние жители Выборга в какой-то мере могут представить. Если не пропустили на нашем кинофестивале минувшего 2008 года сильнейший из фильмов: российско-финский "Граница. 1918" режиссёра Лаури Тёрхёнена (Lauri Torhonen). Правда, к 1921 году ситуация изменилась к лучшему: теперь русских после успешного побега чаще отправляли в карантин, чем ставили к стенке.
В марте 1922 года К. Вогак писал в Париж о том театральном событии в жизни Выборга, которое сам организовал и которое, несомненно, является вехой в истории выборгского русского театра:
Покаюсь ещё. Показалось мне обидно, что везде за границей российская эмиграция с успехом подвизается на поприще театра, и решил попробовать здесь. Ставить что-нибудь уже знакомое не хотелось - вот и поставил трёхактную комедию-пантомиму "Плутни Бригелла".
Отзывы прессы позволяют представить, что это было весьма красочное действо. Газета "Новая русская жизнь" тогда писала:
Очень хороши и красочны были костюмы, выполненные по рисункам художника Вл. Щепанского, давшего подлинный театральный гардероб той эпохи. Режиссёр К. А. Вогак весьма умело поставил позы и жесты, которые хотя немного отдавали буффонадой, но всё же не выходили из границ итальянской комедии.
Сам Константин Андреевич сценарий писать не стал. Его под наблюдением Вогака составил Владимир Петрович Щепанский (1895-1985). Архитектор по образованию, родившийся в Сестрорецке, он стал известным живописцем, членом-учредителем Общества русских художников в Финляндии, участником его ежегодных выставок. Жил в основном в Хельсинки, но в год окончания советско-финской войны уехал в Швецию, а затем в Канаду. И неудивительно, поскольку при бомбардировке Хельсинки в 1944 году погибли его жена, художница Мария Щепанская, дочь и сын.
Спектакль сопровождался музыкой композиторов XVII века. Вогак в письме Г. Л. Лозинскому перечислил часть из них: Йоханн Кунау, Доменико Скарлатти, Джованни Баттиста Перголези, Жан Батист Люлли, Жан Филипп Рамо, Гаэтано Пуньяни, Франсуа Куперен, Йоханн Фишер…
Как видим, композиторы не только итальянские, но за некоторыми исключениями все относятся к одному стилю эпохи барокко. Вспоминается, как изумительно звучит музыка Люлли, Рамо, Сен-Коломба в фильме "Все утра мира" (Tous les matins du monde), который признаётся одним из самых прекрасных во французском кино…
У К. Вогака получился удивительно яркий, интересный и незаурядный спектакль. Из рецензии в газете "Новая русская жизнь":
Все исполнители играли живо и увлекательно, а господин Бегичев сверх того с успехом спел две итальянские песни. Музыка была в стиле остальной постановки. На рояли играл г-н А. Руднев.
Замечательная игра на фортепиано Андрея Дмитриевича Руднева (1878-1958) отмечается во многих мемуарах жителей Выборга и постоянно расхваливается на страницах выборгского "Журнала Содружества". Он не был профессиональным музыкантом: профессор Петербургского университета, специалист по языкам Восточной Азии, Руднев уехал в 1918 году на выходной к семье в Выборг, да так здесь и остался. Знание языка калмыков и говоров Внутренней Монголии было в Финляндии того периода бесполезным. Новой профессией монголоведа стало "играть на рояли"…
И он был, по-видимому, хорошим преподавателем: некогда легко обучил монгольскому языку 14-летнего соседского мальчика. Соседом по даче в Финляндии был коллега Руднева, другой член строительного комитета по возведению Буддийского храма в Петербурге, Николай Константинович Рерих (1874-1947). А из юного полиглота, сына художника, вырос известный востоковед, филолог, этнограф Юрий Николаевич Рерих (1902-1960).
В мартовском письме Г. Л. Лозинскому постановщик спектакля подвёл итоги:
Вышло удачно. Труппа (из актёров-профессионалов, полупрофессионалов и любителей) постояла за себя. "Новая русская жизнь" и финские газеты напечатали крайне хвалебные отзывы - но и только. Я, как режиссёр, заработал массу комплиментов. А матерьяльная сторона дела не дала почти ничего. Sic transit gloria mundi.
О некоторых участниках спектакля не удалось собрать никакой информации. Но краеведы Выборга и другие читатели, возможно, обладают какими-либо сведениями о тех профессиональных актёрах и любителях, что были заняты в "Плутнях Бригелла". Их фамилии упоминаются в газетной рецензии:
Необходимо отметить поставленный балетмейстером А. Сакселин "танец шутов", прекрасно исполненный Оцко, Леагилье, Фроловой и Фёдоровой. Удачны сцены Панталона (Вл. Щепанский), Доктора (Г. Кузьмин) с Капитаном (А. Ларской) и комической дуэли Капитана с Принцем (А. Сакселин), Бригеллом (Н. Бегичев) и Арлекином (В. Красовский). Хорошо исполнили роли служанок Поскуэллы и Смеральдины г-жи Ленская и Оцко. Танец Принца был поставлен и исполнен г-ном А. Сакселин.
Наверняка танец Принца понравился даже искушённой публике. Ведь Александер Сакселин (Alexander Saxelin, Александр Николаевич: 1899-1959) ранее был артистом Мариинского театра, в Петербурге он окончил Императорскую балетную школу. Учился, между прочим, у Н. Легата и М. Фокина. Его заслуженно считают основателем балета Финляндии. Человеком, который внёс русские традиции в ставший с тех пор очень известным финляндский балет.
Впервые балетная труппа была создана при Финской опере осенью 1921 года. Первой постановкой стало "Лебединое озеро". Да и впоследствии в репертуаре труппы преобладала звёздная хореография Мариуса Петипа и Льва Иванова. Сакселин работал главным балетмейстером в 1935-54 годах. Именно в 1935 году им был поставлен первый национальный балет Финляндии - "Скарамуш" на музыку Сибелиуса.
Пожалуй, Никита Степанович Бегичев (1892-1968) не стал знаменитым за пределами нашего города певцом, сведений о нём немного. Часть своей биографии артист рассказал в интервью "Журналу Содружества" в 1936 году. К тому времени исполнилось 25 лет его карьеры певца и ровно 15 лет со дня первого выступления в Выборге. В консерваторию он поступил в январе 1911 года, было пять вакансий и 113 желающих:
С этого времени я очень много выступал на различных благотворительных вечерах и концертах. В 1912 г. в юбилейных торжествах консерватории я пел в хоре и маленькую роль Лешаго в опере Римского-Корсакова "Снегурочка". С 1914 по 1917 год я был в рядах армии, а в 1918 году летом я, после конкурса певцов, попал в хор нового оперного театра "Лирической оперы" в здании Михайловского театра, где через два месяца начал петь и маленькие роли; например: Фиорелло из оперы "Севильский Цирюльник". В 1919 году я получил закрытый дебют и пел Онегина, после чего заключил контракт с конторой Государственных Театров на первые роли, но призыв в ряды красной армии положил конец моим давнишним мечтам - быть артистом одной из лучших сцен Европы.
Бывший артист Н. Бегичев попал в наш город вместе с тысячами других беженцев из разгромленного Кронштадта. (О них приходилось уже писать в связи с организацией профессором Херманном Цейдлером лагеря для интернированных кронштадтцев на Туркинсаари, островке Овчинном в Выборгском заливе.)
Мобилизованный как бывший офицер, я попал в Кронштадт, откуда после восстания, во главе моего полка, где я был адъютантом, попал в Финляндию и после лагеря в Выборг, где и работаю все время.
Бегичев признался также, что за пятнадцать лет сроднился с Выборгским Русским лицеем. Здесь он ежегодно работал над детскими спектаклями. И на юбилейном концерте будет исполнять исключительно наших отечественных композиторов - Чайковского, Римского-Корсакова, Рахманинова, Рубинштейна и других.
Выборгский певец позднее пробовал свои силы и в режиссуре. В 1930-е годы "Журнал Содружества" сообщал:
Культурно-Просветительным Обществом и Содружеством будет поставлена в Выборгском Русском Реальном Лицее под режиссерством Н.С. Бегичева нашумевшая и идущая с исключительным успехом как в советской России, так и в эмиграции комедия В. Шкваркина "Чужой ребенок".
Однако спектакль "Плутни Бригелла" был комедией иного рода. Пантомима в духе комедии масок представляла собой нечто уникальное, в Выборге доселе невиданное. Задуманное Константином Вогаком театральное действо блистало новизной, но при этом опиралось на тысячелетнюю традицию в искусстве лицедейства.
Михаил КОСТОЛОМОВ,
пос. Подборовье
wiborgiana@yandex.ru

(Продолжение следует)