Мы жили на Петроградской

Петербургский фотограф Сергей Ларенков - непрофессиональный фотохудожник, в обычной жизни он служит лоцманом, но фотоискусство плотно вошло в его судьбу. Большинство работ Сергея посвящены периоду Второй Мировой войны - блокаде Ленинграда, обороне Москвы, освобождению Праги и Вены, штурму Берлина.
К 65-летию снятия блокады художник подготовил цикл фотографий "Блокадный альбом", где соединил изображения современного Петербурга и военного Ленинграда.
Эти работы он посвятил памяти своих бабушек и дедушек, которые в годы войны находились в кольце блокады и вместе с другими ленинградцами защищали город. В данный цикл также входит фильм, созданный Сергеем Ларенковым для Государственного музея истории Санкт-Петербурга, где проходила первая выставка художника.
Работы автора можно посмотреть на его страничке в интернете: http://sergey-larenkov.livejournal.com

Накануне очередной годовщины полного снятия блокады, наш корреспондент побеседовал с Людмилой Титовой - несмотря на то, что детство было омрачено войной, блокадой, голодом, она все равно считает его счастливым.
- Рядом были любящие родители и сестры. Те годы стали для всех большим испытанием, но нам было хорошо вместе, - рассказывает Людмила Николаевна.
Начиная с семьи прадеда Людмилы Титовой, все поколения постоянно жили и до сих пор живут на ленинградской земле. Все годы блокады семья провела в квартире на Петроградской стороне. Хозяйка дома, Лариса Петровна, была выпускницей института благородных девиц и занималась воспитанием детей:
- Обладая прекрасным образованием, мама учила нас играть на музыкальных инструментах, танцевать, шить. Удивительно, но она всегда чувствовала, когда должен вернуться с работы отец. Тогда ведь не было сотовых телефонов, но она никогда не ошибалась. У нас была такая игра - каждый день мама прятала нас под большим круглым столом, а папа, войдя в дом, должен был искать нас по квартире. У него было длинное черное пальто с огромными, как мне казалось, карманами, в которых для нас всегда было что-нибудь вкусненькое, и даже на пуговицах висели конфеты. Он приходил домой, и мы снимали с него все это богатство, как с новогодней елки.
В доме был еще один член семьи - на редкость сообразительный клест; когда открывали форточку, он вылетал на улицу, а потом всегда возвращался обратно. Но в 1941 году начался голод, и радости беззаботного детства закончились; клеста стало нечем кормить:
- Мама подошла к клетке и сказала ему: "Ты прости, но у нас для тебя ничего нет; тебе надо лететь и попытаться самому найти себе пропитание". Она открыла окно, клест улетел и больше не вернулся. Наверное, он, действительно, многое понимал, - вспоминает Людмила Николаевна.
Первой ушла годовалая Ларочка:
- Мама давала нам в день по кусочку сахара, и я свой кусочек отдавала самой маленькой, потому что она постоянно кричала; мама запрещала мне это делать, говорила, что это и Лару не спасет, и я тоже умру.
После гибели младшей дочери, у Ларисы Петровны и Николая Антоновича остались трое детей - Галина, Людмила и Нина.
Чтобы раздобыть хоть какой-то еды, Лариса Петровна ходила на рынок продавать свои вещи. У нее были украшения и красивая одежда; голод заставил все эти вещи отдать практически даром: "Я помню, как она поменяла свое манто на полбуханки блокадного хлеба". Блокадный хлеб - это совсем не то, что мы привыкли видеть на полках в супермаркетах; его готовили из целлюлозы, жмыха, обойной пыли. По рабочим карточкам такого хлеба в день полагалось 250 грамм, иждивенцам - 150, а детям - 75 (позже из-за высокой детской смертности массу увеличили до 125 грамм), но вскоре не стало и этого.
- Склады, где хранились пищевые запасы для Ленинграда, были уничтожены немцами, люди ходили туда и собирали землю возле складов, потому что она была сладкая от сахара, а где-то было разлито масло. Вот этим и питались. Было много случаев людоедства. Мама варила столярный клей, а когда он застывал, нарезала на маленькие кусочки и давала нам по одному в день; мы просили еще, но мама запрещала, говорила, что много нельзя - внутри все склеится.
За водой приходилось ходить к Неве - моряки сделали там проруби, которыми пользовались ленинградцы. Каждый такой поход грозил стать последним, потому что немцы постоянно обстреливали людей у проруби.
- Помню, что блокадные зимы были очень суровыми. Пока мы с сестрой возвращались домой с бидончиком, вода в нем превращалась в лед. Дома мы надевали на себя все, что было. Чтобы согреться ломали и сжигали мебель. У нас была очень хорошая библиотека, и, хотя это было самое лучшее топливо, мама ее сберегла, несмотря на страшный холод. Вечерами она читала нам книги. Невероятно, но никто не рубил деревья в парках и скверах - сжигали все, что горело, но деревья не трогали.
Людмила Николаевна до сих пор удивляется, как ее матери удалось в таких условиях спасти детей, особенно, когда после смерти мужа, Лариса Петровна осталась одна - Николай Антонович умер от голода прямо на рабочем месте.
- Мы были очень слабыми, но мама заставляла нас двигаться, говорила, что иначе умрем - наверное, это нас спасло, - вспоминает Людмила Титова. - Очень помогало радио; голоса дикторов вдохновляли и поддерживали - даже мы, дети, это чувствовали. Особенно вселяли надежду стихи Ольги Берггольц, а голос артистки Марии Петровой уводил нас в сказку, и в эти моменты на наших лицах появлялись улыбки.
Трудно забыть выпавшие на детскую долю испытания. И до сих пор Людмила Николаевна вспоминает те годы со слезами. Самый сильный ужас она испытывала при звуках метронома, когда объявлялась воздушная тревога. Случалось, что за ночь приходилось бегать в укрытие до десяти раз. Оно располагалось в большом доме напротив, внутри которого стояли лавки и бочонок с водой, с привязанной к нему кружкой.
- Мессершмитты", постоянно делавшие налеты на Ленинград, издавали ужасный звук, напоминающий жужжание миллионов комаров одновременно. Они безжалостно бомбили город, сбрасывая фугаски.
С прорывом блокады ленинградцам стало немного легче:
- Я хорошо помню этот день, все были очень рады и из последних сил выбирались из домов на площади, улицы, в парки и скверы. Все обнимали и поздравляли друг друга, потому что самое страшное осталось позади. В городе стали появляться продукты питания, но все же до нормальной полноценной жизни было еще очень далеко. Когда война закончилась, Людмиле Николаевне исполнилось десять лет - в этом возрасте маленькая слабая девочка приняла взрослое решение и отправилась прямиком в исполком с просьбой дать ей работу.
- Меня взяли на должность курьера, а я даже не знала, что это такое. Пришла домой и спросила у мамы, - смеется Людмила Николаевна. - Курьером я проработала четыре года, а потом, тут же в исполкоме, стала секретарем, совмещала работу с учебой в вечерней школе.
Позже, получив диплом педагога, Людмила Титова уже не изменяла своей профессии и всю жизнь работала учителем начальных классов. Продолжать жить в Ленинграде было тяжело, слишком многое пришлось там пережить, поэтому семья переехала в Выборг. Здесь Людмила Николаевна и преподавала в двух школах - №12 и №7. Сейчас она на заслуженном отдыхе, немного скучает по работе и ученикам:
- Я очень люблю детей. Хорошо, что у меня есть правнучка Полина. Осенью она пошла в первый класс, так что мой педагогический опыт еще пригодится.

Ольга ВОРОНИНА