Койки выживания

По словам начальника управления здравоохранения Выборгского района Натальи Дубровиной, официально на территории района развернуто 72 койки сестринского ухода: 20 коек - в Кондратьево, 25 - в Советском, 27 - в Каменногорске. Финансирование идет из местного бюджета. На самом деле коек больше, и излишек содержится за счет далеко не богатых доходов непосредственно учреждений здравоохранения

Конечная остановка
Койки социального обслуживания предназначены для определенной категории людей, чаще - пожилых и инвалидов, страдающих хроническими заболеваниями. Направляются они туда по медицинским и социальным показаниям, когда требуется время на реабилитацию после перенесенной болезни, или у человека ухудшилось состояние здоровья, и он в данный период должен находиться под постоянным патронажем. На койки сестринского ухода попадают одинокие люди, или те, кто в определенный момент вынужденно лишен родственного присмотра. Родные люди, как правило, работают. Случаются командировки, учеба в другом городе, а иногда ухаживающий и сам нуждается в госпитализации. Бывает и так, что близкие проживают где-то далеко, а родственные связи давно оборваны.
На месяцы, а то и на годы на социальных койках задерживаются лица без определенного места жительства - БОМЖ. Типичная история: вышел из мест лишения свободы. Ни кола, ни двора. Прозябание на улице, по подвалам-чердакам, часто нетрезвое, полуголодное, на грани криминала. Зимой бывают случаи обморожения. И вот тогда они попадают в больницу, где врачи вынуждены ампутировать конечности. Потом длительное пребывание на больничной койке и месячная реабилитация на одной из коек сестринского ухода.
Настает пора выписки, но идти этим людям некуда, и они остаются жить в больницах. Летом, кто может, уходит на улицу – продолжать жизнь бродяги. К холодам возвращаются. Многих невозможно устроить в дом-интернат или в дома престарелых, - закон не позволяет. Дело в том, что некоторые из них не имеют ни документов, ни регистрации. Даже если удается восстановить паспорт, то предстоит еще доказать факт проживания инвалида на территории Ленобласти не менее пяти лет. А это практически невозможно. Почти половина беспризорных инвалидов – выходцы из других регионов. Вот и «зависают» надолго в местных больничках граждане нашей страны, а по сути – чужаки, отторгаемые сложившейся системой.
Как поясняет Наталья Дубровина, основной контингент социальных коек постепенно вытесняется инвалидами «без роду и племени». То, что они не выставлены на улицу, личная заслуга медиков, которые просто не могут выгнать человека «в никуда». Когда-то давно, «на заре туманной юности» сегодняшние пациенты вели асоциальный образ жизни, и к моменту поступления в больницу у них уже букет диагнозов и хронический алкоголизм. Из-за пристрастия к выпивке они теряют семьи, жилплощадь, паспорта и человеческий облик. Их биография богата конфликтами с органами правопорядка и тюремными сроками.
Другая категория задержавшихся на социальных койках - глубоко пожилые и больные люди с возрастными деменциями. У них есть родственники, взрослые дети и внуки, которые не желают забирать своих бабушек-дедушек из больницы. Некоторые мотивируют отказ тем, что ухаживать все равно некому - все на работе, а также высказывают опасения насчет неадекватного поведения в квартире, где газ, электроприборы и т.д.

Место жительства - койка
Вопрос о том, что делать с людьми, которые, по сути, проживают в больницах, был задан областному прокурору на встрече в Выборге. Сергей Литвиненко согласился, что такая ситуация ненормальна и нужно как-то решать проблему. Последние действия, предпринятые медиками, - официальный запрос в Выборгскую прокуратуру по поводу бездомных инвалидов, проживающих в больницах. Ответ пока не получен.
Конституция страны обязывает детей заботиться о престарелых родителях. Практика показывает, что гуманистический посыл, закрепленный в основном законе страны, срабатывает не всегда. Действительно, часто складываются ситуации, когда за престарелым просто некому ухаживать. Конечно, можно бросить работу и всего себя посвятить уходу, но на что будет жить такая семья? В цивилизованных странах существует сеть домов престарелых и специализированных интернатов. У нас же таких учреждений катастрофически не хватает.
Еще сложнее с тем правовым казусом, который сложился в отношении граждан РФ без регистрации. Фактически, они должны находиться в домах для инвалидов или специализированных учреждениях, на деле им отказывают в этом. Пока в Выборге существовал дом ночного пребывания на Крепостной, то удавалось там временно регистрировать инвалидов, чтобы подготовить необходимые документы и устроить их в интернат. Сейчас ночлежек нет, и бездомные постепенно закрепляются на койках сестринского ухода. Получается, что социальные койки становятся своеобразным филиалом специализированных домов, причем, безо всякого внешнего финансирования.
Помимо неоформленного правового статуса, отсутствия средств на содержание таких коек, обученного персонала и множества других обязательных условий, положение осложняется тем, что ни медперсонал, ни больные не защищены от вспышек агрессии подвыпивших постояльцев.

Обитель скорби
В Каменногорске вместо положенных 27 коек развернута 41. Дополнительные 14 содержатся за счет самой больницы. Забирать на содержание «постояльцев» 75 % от получаемой ими пенсии, чтобы хоть как-то окупить их содержание, не положено. Это могут делать только интернаты для инвалидов, где опекаемых прописывают, а какая прописка может быть в больнице? Иногда самые совестливые платят из своих небольших пенсий за свое недельное или чуть больше содержание, платежи проводятся через бухгалтерию. Остальные – забота больницы.
Санитарные нормы здесь не нарушены, - палаты просторные, коляски спокойно проезжают между кроватями. Но проблем у отделения хватает. 25 лет в этой части больницы не было даже косметического ремонта. Краска отваливается, электропроводка дышит на ладан, половина розеток не работает, проблемы с водоснабжением, с канализацией, с отоплением. Только две небольшие палаты прекрасно отремонтированы: это последнее «прости» женщины, у которой здесь умерла бабушка.
В настоящее время здесь постоянно живут пять человек (трое мужчин и две женщины), их некуда выписывать. 49-летний старожил Игорь в марте отметит четырехлетие пребывания на каменногорской социальной койке. История банальна. Выходец из Медвежьегорска когда-то развелся с женой, ушел из дома, выписался из квартиры. Какое-то время проживал в общежитии, затем загремел на нары. Когда вышел – ни общежития, ни организации, где он работал, уже не существовало в природе. Бродяжничал, бомжевал, и однажды попал в тогдашнюю ЦРБ с отморожением обеих ног. Ноги пришлось ампутировать. В Выборге подлечили, а затем отправили на реабилитацию в Каменногорскую больницу.
Здесь восстановили паспорт, оформили инвалидность и пенсию. В течение четырех лет его не могут устроить в интернат общего профиля – нет регистрации. Игорь с радостью поехал бы в Лодейнопольский интернат, где у него товарищи по несчастью, которым повезло больше. Тем жизнь в интернате нравится: комнаты на двоих, уход, питание – все на уровне. «Я там еще лет 20 проживу», - надеется инвалид-колясочник.
Старшая медсестра отделения сестринского ухода Ирина Костецкая, которой буйный пациент и руку ломал, и с ножом на нее кидался, рассказывает, что весь медицинский персонал загружен по горло. Много лежачих больных, а в отделении работают только женщины: они таскают обездвиженных пациентов помыться, стригут волосы и ногти, бреют, меняют белье и памперсы, кормят, переодевают.
Ирина Ивановна рассказала еще об одной проблеме. Тех больных, которые, согласно предварительному диагнозу, являются недееспособными, необходимо оформлять в ПНИ (психоневрологический диспансер). Установление недееспособности осуществляется через суд. Медикам физически невозможно заниматься еще и этим вопросом, да и полномочий у них таких нет. Ирине Костецкой хватает других проблем. К примеру, при восстановлении документов подопечных она каждый раз оплачивает штраф за утерю паспорта из своего кармана. А зарплаты у медперсонала – сами понимаете, какие.
В прошлом году, чтобы получить бесплатные памперсы, она неоднократно ездила в Выборг, оформляла кучу бумаг, ходила по кабинетам, но в результате памперсов так и не дождались: в соцзащите сказали, что денег нет. Никакой гуманитарной помощи отделение не получает.
Но, тем не менее, кадровой текучки здесь нет. Все знают своих подопечных, изучили их привычки, особенности, характер, и уже представляют, что можно от кого ожидать. Женщины в белых халатах о каждом могут рассказать безрадостную историю.
Печальна перспектива инвалида с детства, который остался без матери и без родственников. Сейчас ему за 30, он практически не реагирует на окружающих, и его надо оформлять в ПНИ. Или про пожилую женщину, мозг которой живет своей самостоятельной жизнью: выписывать ее некуда, она зарегистрирована в однокомнатной квартире, где прописано еще 15 гастарбайтеров. Или 34-летняя женщина из Светогорска: обездвижена, нигде не прописана. Когда поступила, была худенькой, сейчас в ней весу больше центнера – булимия. Оптимальный вариант ее дальнейшего существования – интернат общего профиля.

* * *
Как рассказала Наталья Дубровина, для решения проблемы социальных коек и скорейшего оформления нуждающихся в специализированные интернаты, на муниципальном уровне собираются создавать межведомственную комиссию, в состав которой войдут представители всех заинтересованных сторон, в том числе здравоохранения и соцзащиты. Для работы в комиссии обязательно будут привлекаться правоохранительные органы; возможно, понадобиться помощь профессиональных юристов и депутатов. Будем надеяться, что тогда вопросы своевременного освобождения социальных коек начнут решаться быстрее. Особенно, если на проблему обратят внимание на уровне региона.

Екатерина ЗУЕВА