Женские дорожные бригады

Пастор церкви Адвентистов 7 дня на мой вопрос, есть ли у них в общине переселенцы, ответил: "Да сколько угодно!" - и в очередной раз, посещая своих подопечных, пригласил меня в дом, расположенный рядом с моим, - к Марии Никаноровне Ивановой, 1919 года рождения. Вот ведь как бывает: ищешь далеко то, что рядом. Да, в городе часто не знаешь тех, кто рядом живет…
В средневековой части Выборга, возле Круглой башни, есть маленький дворик, окруженный старыми двухэтажными домами. Мы поднимаемся по необычно большим крутым старинным каменным ступеням (а бабушка как в свою квартиру добирается? - сразу возникает в моей голове вопрос). В темном узком коридоре пахнуло чем-то давно забытым - коммунальной кухней с керогазом. Запах не выветрился за все эти годы.
Прямо из коридора - открытая дверь в комнату с окном без занавески, виднеется угрюмая средневековая кладка стены оставшегося напротив фундамента.
Высокая сутулая седая старушка, увидев своего пастора, радостно улыбается. Пастор, справившись о здоровье прихожанки, представил меня и присел рядом на маленьком диванчике.
Мария Никаноровна, поначалу не поняв сути моего прихода, стала жаловаться на свое житье, потом достала старые документы, медали, фотографии, разложила их на своей постели. Удивившись моим вопросам, отвечала:
- Я родилась в Кировской области (тогда она называлась Вятской губернией) - в деревне Мергасовской Подосиновского района. У отца, Рыленкова Никанора, нас было 9 детей. Хороший большой дом-пятистенок был у нас, справное хозяйство - 8 коров. В девках-то у меня хорошая жизнь была: в деревне молодежи много тогда было, мы посиделки по домам устраивали, пели и плясали под гармошку. У меня такой красивый сарафан ярко-голубого цвета был - фасоном "казачок" пошит. Как-то один парень из соседней деревни передо мной спел:
"Если хочете узнать -
Я откуда и каков:
Из колхоза, из "Победы" -
Анатолий Кондаков".
До сих пор помню, - улыбнулась Мария Никаноровна. - Он был сыном председателя колхоза. У нас тогда такой обычай был: если парню девка нравится, то он на танцах ей песни-вызовы поет. А девушка должна ему также ответить песней.
Да недолго наше хорошее житье было: отца раскулачили, посадили в тюрьму, а мы пошли работать в колхоз. Но в 1939 году я уехала из деревни в Ярославль, работала там на резиновом заводе на вулканизации колес для самолетов; по пять колес я разом катила - сильная была. Мне потом медаль за работу в тылу во время войны дали. А после войны мы все поехали в Лодейное Поле - с родителями, с родственниками. Но там с работой было плохо, и в 1950 году мы переехали в Выборг.
Нас поселили в поселке Бородинское. Стала работать на железной дороге, - тогда одни женщины в бригадах были. Работали ломом, лопатой, киркой - расчищали пути, прокладывали новую железную ветку; до этого был объездной путь через Приморск по побережью залива. Тяжелая это была работа - и зимой и летом, и в дождь и в мороз. Потом отцу дали жилье в поселке Гвардейском, на улице Героев, 20, в коммунальной квартире. А уж потом моему мужу, работавшему на заводе "Электроинструмент", дали эту квартиру. Муж давно умер, сын умер. Я после дорожной бригады перешла работать проводницей, но давно уж на пенсии.
Когда началась перестройка, совсем тяжело стало: пенсия маленькая, вовремя не платили. Хорошо, что стала гуманитарная помощь приходить, норвежцы помогали - посылки с крупой, макаронами, сладостями присылали. Я тогда стала ходить в разные религиозные общины - и к баптистам ходила, и к пятидесятникам ходила, вот остановилась на этой общине адвентистов - это поближе, и пастор вот хороший, ко мне приходит, помогает. А крещенная при рождении я была в православной церкви, да в старости всем радуешься, кто помогает.
…Я рассматриваю старые фотографии: женщины в телогрейках с лопатами, целая женская бригада - 16 женщин и 1 мужчина-начальник. Да, после войны восстановление экономики страны легло в основном на слабые женские плечи, а мужчин забрала война…
- А можно мне взять эти фотографии? - спрашиваю у Марии Никаноровны.
- Возьмите, мне они уже ни к чему…
- Мария Никаноровна, у тебя хлеб-молоко есть? - спрашивает пастор.
- Да, я сама сходила, купила…
Дома я достала фотографии всех дорожных бригад - это уже третья женская бригада в моем архиве. Вот бригада переселенки из Архангельска Валентины Михайловны, ремонтирующей брусчатку Ленинградского проспекта в 50-е годы. Сейчас ее опекает община мормонов.
Вот бригада другой переселенки, из Кировской области - Анастасии Ивановны Леккоевой: женщины в телогрейках и дорожных оранжевых жилетах (70-е годы). Анастасия Ивановна пошла туда работать, оставив должность сельского завклубом. "Там платили больше…" - пояснила она смену деятельности. Культуру недофинансировали, и за зарплату в дорожной сфере только женщины согласны работать! В результате - ни культуры, ни дорог…
Я рассматриваю фотографии 50-х годов прошлого века: вот молодежь из поселка Вещево с гармошкой, на реке Вуокса. Эту фотографию своей молодости мне подарила Анастасия Ивановна: счастливые девушки в одинаковых новых платьях - в цветочек и горошек (только такие завезли в сельпо, но и это большая удача). Главный лозунг строителя коммунизма - "все равные" - понимался как "все одинаковые", а стало быть, и женщина может выполнять такую же тяжелую работу, как мужчина.
Семь последних лет Анастасия Ивановна приезжала ко мне на выставку женского рукоделия - привозила немудреные деревенские круглые коврики, связанные ею из лоскутков, которые привозят сейчас ей финны, жившие до войны в том же домике. Больше полувека живет в нем со своим мужем Анастасия Ивановна. Дом давно нуждается в ремонте, но Анастасия Ивановна так искусно украсила округу цветами, что он похож на райский уголок. Последний раз она привозила коврик-хохлатку на выставку, посвященную 60-летию Победы…
Я решила навестить Анастасию Ивановну и попросила того же пастора отвезти меня к ней. Он сразу согласился, сказав, что еще одна прихожанка живет там же, нужно ее тоже навестить. Три поселка - с одним наименованием "Вещево", разбросанные в нескольких километрах друг от друга через разбитые дороги. В одном из них среди доживающих последние дни старых финских домиков на пригорке стоит черного гранита монумент, установленный финнами недавно. На финском и русском языках написано, что здесь стояла церковь финского поселка Хейнйоки, тут же - рисунок церкви, напоминающей по архитектуре кирху со шпилем в Приморске. На граните написано: "В память погибших в 1918 году, в 1939-40 годах, 1941-44 годах". Не однажды в течение этих лет отстаивали финны свою родную землю, и сейчас, спустя более чем полвека, приезжают в свои родные места помочь в старости тем, кому они вынуждены были уступить свой родной край…
Ираида Ефимова
(Окончание следует)