Всё началось с музыки

Знакомьтесь: участники фестиваля камерной музыки “Вечера в Монрепо”,
супруги Алексей Курбатов и Надежда Артамонова. Алексей – композитор и
пианист, Надежда – скрипачка. Союз двух творческих людей и любящих
сердец.
Их биографии удивительно схожи. Четырехлетний Леша (Москва) неожиданно
потребовал у родителей пианино. Мама с папой купили сыну игрушечный
рояль, но тот прожил недолго - мальчуган порвал на игрушке все струны и
заявил: “Хочу всамделишное!”. И тогда был приобретен настоящий
инструмент, вместе с которым в дом пришла и учительница.
Надя (Киев) тоже начала заниматься музыкой с четырех лет. Но хотела
иметь скрипку. У родителей была пластинка – “Времена года” Вивальди. И
девочка немедленно захотела “играть вот это с оркестром!”
С пяти лет Леша увлекся сочинением собственных мелодий. Через год его
опусы послушал Тихон Хренников и, как говорится, благословил на
дальнейший труд. Первый авторский вечер одиннадцатилетнего композитора
прошел в Органном зале музея музыкальной культуры им. Глинки. Тем
временем в Киеве осуществилась мечта Нади: она таки сыграла концерт
Вивальди с оркестром. Тот день стал началом исполнительской карьеры
шестилетнего вундеркинда; Надя много выступала с разными оркестрами,
ездила по всей Украине.
Оба поступили в музыкальные школы при консерватории: Леша – в Москве,
Надя – в Киеве. Их пути пересеклись, когда они уже были студентами
Московской консерватории. Надя и Леша рьяно учились и активно
гастролировали. Десятки российских и зарубежных городов, победы на
престижных конкурсах и фестивалях...
И вот однажды Алексею и Надежде предстояло сыграть в камерном ансамбле.
Они встретились и… не понравились друг другу. Позже Надя спросила
подругу: “Как ты думаешь, это ужасно?” – “Ну, может, он играет хорошо…”
Лешина реакция была еще лучше: когда мама поинтересовалась, как там его
скрипачка, он ответил ей раздраженно: “Не волнуйся, жениться на ней я не
собираюсь!” Но волшебная сила музыки и любовь к ней… Через месяц Леша
сделал Наде предложение – по телефону…
Они женаты почти десять лет, подрастает сын Андрейка, который уже начал
осваивать фортепиано.

В усадьбе парка Монрепо – краткий перерыв между репетициями. Есть
немного времени для беседы. Мы сидим в пока пустом зале под открытым
небом – через час концерт.
- Ваша совместная деятельность, работа – как они отражаются в семейной
жизни?
Надежда:
- Няня, домработница, посудомоечная и стиральная машины значительно
снимают все бытовые проблемы. Мы постарались сделать так, чтобы
устроенный быт не мешал возможности заниматься творчеством.
- Удается ли совмещать гастрольно-концертные графики?
Алексей:
- Обычно уезжаем по отдельности. Пожалуй, только в прошлом году мы
выехали вместе в Тарусу на фестиваль Рихтера. Как правило, расписание
разное, и мы подменяем друг друга, чтобы уделять внимание сыну. Но все
не так критично, видимся!
Надежда:
- Если Леша не играет концерт, он работает дома за компьютером. Правда,
это все равно, что его нет – ходит со стеклянными глазами, ничего не
понимает, и трогать его нельзя.
- Как отдыхаете?
Алексей:
- Наше присутствие в Монрепо – это почти отдых. Вечером играем третий
концерт подряд, завтра будет четвертый. Сегодня, к примеру, мы с вами
полчаса беседуем, и еще на машине покатались. А все остальное время –
репетиции, игра…
Надежда /смеясь/:
- Леша отдыхает с видом на компьютер!.. По правде говоря, хотим куда-
нибудь поехать, давно не отдыхали вместе – много работы, графики не
совпадают, с этим сложно. Надеемся, что сейчас получится.
- Есть ли у вас секрет семейного счастья?
Алексей:
- Надо уважать друг друга. Очень важна общность интересов!
Надежда:
- У нас достаточно высокий процент отдельной жизни, чтобы мы успевали
соскучиться. Баланс сохраняется: частые расставания помогают ценить друг
друга. А в принципе – большое счастье найти в этой жизни человека, с
которым будет интересно так долго. Нам в этом плане очень повезло!

Заслуженный артист России, один из самых ярких и востребованных
скрипачей Европы Граф Муржа отозвался о сочинениях Алексея Курбатова
так: “С первой ноты его музыка имеет линию жизни длиной в бесконечность,
его музыку хочется играть и снова играть…”
- Алексей, поделитесь секретом профессии: как ваша музыка рождается в
вашей душе?
- Я сажусь за компьютер и пишу – так быстрее. Есть специальные
программы, позволяющие писать ноты, есть синтезатор. Пишу сразу все
партии, если это ансамблевая или симфоническая музыка. Время для меня
имеет большое значение: много заказов, и порой не успеваю. Компьютер
очень помогает.
Пишу музыку к фильмам, делаю оркестровки для рок-фестивалей – это
коммерческая часть моей профессии. А есть заказы на классическую,
академическую музыку – многие обращаются с просьбой написать для них
что-нибудь в этом жанре. Допустим, звонит знакомый дирижер и говорит: у
нас будет концерт, нам нужно сыграть симфоническую поэму современного
автора. Успеешь написать?
Бывает и так, что пишу в стол, а потом кто-нибудь это играет. Мне,
кстати, очень помогает моя супруга. Она замечательная скрипачка, и все,
где звучит скрипка, первой играет она.
- Почему современная музыка зачастую не воспринимается так, как классика
прошлых столетий? Например, те же Стравинский, Шнитке – их трудно
слушать…
- Музыка, как ни странно, всегда идет позже. В самую первую очередь на
новые идеи откликается философия, затем литература, потом подключается
живопись, и затем – музыка. Поэтому и слушательский интерес возникает
гораздо позднее. Есть, конечно, композиторы, которым повезло. Это, как
правило, те, кто работал в рамках уже существующего направления, а не
создавал нечто новое – Моцарт, например.
А вот Бах писал по правилам, которые лет за сто до него были признаны
устаревшими. Выражаясь современным языком, Бах модернизировал алгоритм и
создал принципиально новую музыку. Но современники этого не поняли.
Через сто лет после смерти композитора Мендельсон исполнил “Страсти по
Матфею”, и это было первое исполнение Баха… Массовый слушатель
воспринимает музыку примерно со столетним опозданием. Так было всегда, и
это нормально. А музыка XX века сложна…
В прошлом столетии прошли три так называемые волны авангарда. Первая –
20-30-е годы, когда развивалось направление шумовой музыки, затем 50-е,
связанные с первым применением электроники, и 70-е с их постмодернизмом.
Из этой философии, например, возникают постановки типа “Женитьбы
Фигаро”, которую показывают в “декорациях” Гарлема в наши дни. Или фильм
“Ромео и Джульетта” на улицах современной Америки. Здесь же часто
встречается и отказ от консонансного, благозвучного построения мелодий с
опорой на обертон – призвук, входящий в спектр любого звука. Обертон –
термин из физики, который научно объясняет подсознательное приятие или
неприятие музыки.
Одним словом, были попытки нащупать что-то новое. Вот вам
трагикомический пример: замечательный композитор Клод Дебюсси очень
боялся повторить что-то из уже сочиненного. Он хотел, чтобы каждое его
произведение было непохожим, уникальным. Но него получилось с точностью
до наоборот – любое сочинение Дебюсси можно спутать с другим. Кстати,
нечто подобное свойственно и художникам, и скульпторам, причем именно в
XX веке: в стремлении творца быть непохожим на других переворачиваются
сами устои, и получается антизадача.
Эпоха постмодернизма заканчивается. Сегодня мы наблюдаем необычную
ситуацию, когда музыка впервые опередила общий mainstream. И что
происходит сейчас, как это классифицировать – пока непонятно...

Композиторский багаж Алексея Курбатова:
Пять симфоний (в т.ч. “Властелин колец”, симфоническая поэма “Машина
времени”), опера “Черный монах” (по чеховским мотивам), несколько
инструментальных концертов, камерная музыка. В числе пока неисполненных
произведений – симфоническая поэма для вокала с оркестром “Черный
человек” по поэме Сергея Есенина.
В соавторстве написана музыка к к/ф “Адмирал”, “Новая Земля”, “Каменная
башка”, “Апельсиновый сок”, “Наша Маша” и др.

Наталья КОРТЕЛЕВА