Как Выборг стал финским городом

«Моя дорогая Зоинька, положение мое становится очень и очень серьезным. Быть может, в смысле личной безопасности оно почти также серьезно, как накануне тех крупных боев, в которых я участвовал в первые годы войны... Здесь на фронте царит сейчас что-то неописуемое. Со времени захвата власти большевиками произошел такой развал, что все, что было до сих пор, представляется детской игрой. Положение офицеров сделалось совершенно невыносимым, и я считаю себя свободным от всяких обязательств, так как война кончилась и началась бессмысленная травля и охота за той частью русской интеллигенции, которая имела мужество и совесть пойти на фронт в офицерской шинели… Я твердо решил ехать домой во что бы то ни стало, потому что больше сделать ничего нельзя… Я очень тороплюсь писать, все переживания мои много глубже того, что я набросал здесь впопыхах. Эти письма отправляю без всякого контроля… Писать мне сейчас, разумеется, нельзя, так как неизвестно, где я буду. Не волнуйся зря, буду сообщать о всех изменениях в судьбе. Все мои вещи отправлены в Петроград к Ване, у меня нет даже смены белья с собою, только несколько книжек, полотенце и мыло. Крепко целую тебя и деток. Павлуша.» Вот такое письмо 28 ноября 1917 года отправит из действующей армии Западного фронта штабс-капитан Шпицберг своей жене в Выборг.
Мы не знаем, и никогда не сможем узнать, через какие мытарства прошел этот боевой офицер, добираясь из района Несвижа (Слуцкий уезд Могилевской губернии) до революционного Петрограда, и далее – домой, в Выборг. Мы знаем, что он смог вернуться к жене, Зое Шпицберг и к детям… И знаем, что было потом…
… «Настоящим по просьбе сим удостоверяю, что штабс-капитан Павел Анатольевич Шпицберг по прибытии финской белой гвардии в гор. Выборг 29-го апреля 1918 года был расстрелян у Фридрихсгамских ворот без суда и следствия и ограблен… Фриц Вийк, присяжный поверенный».
Сухие, юридически выверенные – и от этого кажущиеся неимоверно жесткими, если не сказать – жестокими, - строки официальных документов…
«Русская Комиссия при Выборгском губернаторе, по просьбе вдовы мичмана Сергея Сергеевича Бакшеева – Наталии Федоровны Бакшеевой, на основании показаний лиц, известных Комиссии и заслуживающих полного доверия, а равно и документов, ею, Н. Ф. Бакшеевой, представленных, сим удостоверяет:
1) что покойный мичман Сергей Сергеевич Бакшеев прибыл в гор. Выборг 7-го апреля 1918 года в отпуск из Архангельска;
2) что он никакого участия в гражданской войне в Финляндии весною 1918 года не принимал;
3) что он, в числе других, был расстрелян 29 апреля 1918 года после взятия в этот день Выборга финляндскими правительственными войсками: его тело было опознано в сарае у Фридрихсгамских ворот, где были собраны трупы тогда расстрелянных, откуда и взято для погребения…»
Нас, привыкших за последние десятилетия к сообщениям о кровавых террористических актах и не менее кровавых контртеррористических операциях, жестокостью не удивишь. После Нагорного Карабаха и Абхазии, после Приднестровья и Грозного, Беслана и Цхинвала – русского человека уже ничем нельзя удивить… Но сто лет назад…
29 апреля 1918 года в Выборг вошли финские войска… Началось то, что на языке современных политиков именуется «этнической чисткой». Мы предоставим слово тем, кто потерял своих мужей, сыновей, братьев в те трагические апрельские дни…
Вдова бывшего командира финляндского радиотелеграфного дивизиона Елена Петровна Кастпер: «29 апреля 1918 г. муж мой расстрелян вместе с другими русскими…».
«Мой муж, гражданский инженер Николай Андреевич Никитин, служивший старшим техником в инженерном отделении Ликвидационного управления Выборгской крепости и не имевший никакого отношения к гражданской войне в Финляндии 30–го сего апреля расстрелян…»
«29-го апреля с. г. муж мой Карл Эдуардович Родер, чиновник военного времени, служивший в радиотелеграфном дивизионе, расстрелян вместе с другими русскими; я осталась без всяких средств к жизни, имея на руках пятилетнего сына», – Бронислава Родер, вдова.
«Сын мой, капитан Владимир Федорович Петров, невинно погиб при расстрелах русских в г. Выборге», – мать Ольга Никифоровна Петрова (проживала в Выборге на Тапион-кату - ныне Ржевский переулок, д. 8).
Каролина Петровна Крейталь, мать двух малолетних детей (проживала в районе Сорвали, ул. Большая Дорожная, д. 34): «Муж мой, Мартин Экк... 29 апреля… пошел на службу с утра и домой не возвратился. Впоследствии оказался расстрелянным в крепостных валах… При нем находились – денег 1200 рублей, серебряные часы, золотое обручальное кольцо, золотое кольцо с камнями… - всех этих вещей при трупе не оказалось…» (Финские солдаты отбирали у своих жертв перед расстрелом деньги и золотые вещи, - по показаниям О. В. Жаворонковой, члена Русской Комиссии при Выборгском губернаторе).
Расстреляно было несколько тысяч человек… Политические убеждения казненных не имели никакого значения. Выборжцев убивали только за то, что они были русскими.
По свидетельству протоиерея М. Н. Казанского, убитых хоронили как в отдельных могилах на Сорвальском и Ристимякском кладбищах, так и в братском захоронении за Сорвальским кладбищем. Для захоронения в отдельной могиле требовалось специальное разрешение от палачей…
«… Уведомить г-жу Войтович, что для получения разрешения на перевозку тела ее убитого брата для погребения на православном кладбище, ей необходимо возбудить соответствующее ходатайство пред генералом Лефстремом».
Мы никогда не будем знать имена всех выборжцев, павших жертвами финского террора в апреле 1918 года. Списки расстрелянных содержат имена только тех, у кого остались в живых родственники, как, например, у Павла Ряжева, ученика 7-го класса реального училища, одного «из лучших учеников», как указано в его характеристике, у которого осталась безутешная мать; или ротмистра Матвея Зботонова, оставившего вдову-супругу и сироту-дочь…
Списки выборжцев, потерявших своих родных и близких, кажутся бесконечными… Михаил Богданов – остались мать и двое детей…, подпоручик Алексей Шлыгин – указано «семья», брандмейстер Федор Володин – указано «семья большая»…
А ведь были солдаты, были приезжие, никого не знавшие в Выборге, и некому было выяснять их судьбу, устанавливать их имена…
7 мая 1918 года, через неделю после занятия города финскими войсками, когда схлынула волна расстрелов, при Выборгском губернаторе была учреждена Русская Комиссия – «для оказания всестороннего содействия и защиты проживающим в г. Выборге семьям русских, главы которых пали жертвою гражданской войны в Финляндии, для устройства их дел и … для оказания помощи при эвакуации русских из пределов Финляндии».
Председателем Комиссии был назначен коммерции советник А. В. Жаворонков, в состав Комиссии вошли: светлейший князь Салтыков, коммерции советник Ф. И. Сергеев, профессор А. И. Садовский, г-жа О. В. Жаворонкова, директор реального училища В. И. Рейхерт, купец П. Д. Маркелов, полковник В. В. Уперов, протоиерей М. Н. Казанский, инспектор народных школ А. М. Садовников, преподаватель Н. Н. Кузминский.
Одиннадцать человек, взявших на себя миссию спасения соотечественников… Одиннадцать человек, которым обязаны десятки тысяч.
В первую очередь надо было организовать эвакуацию тех, кто остался жив. Люди обращались в Комиссию с одной просьбой – помочь уехать из этого ада…
А выехать можно только в объятую пламенем революции Советскую Россию. Выезд в Швецию не разрешается.
Обстановка нагнетается с каждым днем. 8 мая по городу распространяется слух, что 11 число – последний срок отправления всех русских. Все мужчины, не покинувшие Финляндию к этому сроку, будут объявлены военнопленными. Финляндское военное командование не подтверждает, но и не опровергает эту информацию…
По состоянию на 8 мая пограничный переход между Финляндией и РСФСР в районе Белоострова действует с 11 до 16 часов, однако разрешение на выезд дается только до станции Келломяки (современное Комарово). А как же дальше? А как хотите – пешком по шпалам, благо финляндские власти принимают меры, чтобы не обременять русских беженцев излишним багажом - выборжцам разрешается брать с собой комплект белья и не более 300 финских марок на человека. (Беженцам из Гельсингфорса повезло больше – им разрешено брать с собой до 500 марок, продуктов питания – на 10 дней.)
К 10 мая в Русскую Комиссию подано более 900 заявлений на выезд из Выборга в Россию.
«Брат мой капитан Владимир Федорович Петров погиб вместе с другими русскими, расстрелянными 16 апреля (дата указана по старому стилю – Д. М.) 1918 года в Выборге. Он давал мне средства на жизнь дома, пока я лишена возможности оканчивать институт в Петрограде. Мать не имеет никаких средств к существованию, так что я делаю еще более тяжелой ея жизнь, особенно сейчас, когда мы лишились единственной нашей поддержки. Прошу комитет о пособии… на которое я могла бы выехать… Ольга Федоровна Петрова».

А события продолжают развиваться по нарастающей… Финляндский Сенат объявляет реквизированными все русские казенные здания. Школа в Райволе занята правительственными войсками. В Выборге разгромлена церковь 7-го Финляндского полка (на Папуле, рядом с железнодорожной станцией). Закрыт туберкулезный санаторий «Халила» (Сосновый Бор), все пациенты выселены, многие остались без всяких средств к существованию. «Мы, нижеподписавшиеся, уволенные по распоряжению Финляндского Правительства со службы из Государственной Санатории, намерены эвакуироваться в Россию и просим оказать нам посильную помощь на переезд. Халила…» Подписи медицинского персонала – 17 человек. С учетом членов семей – 46 человек.
Доктор Ягн сообщает, что необходимо срочно решить вопрос об эвакуации русских больных, не имеющих возможности самостоятельно передвигаться. По его словам, больных, официально переданных в ведение финского Красного Креста, уже несколько дней не кормят. (Доктор медицины Петр Петрович Ягн с семьей уедет из Выборга одним из последних, 8 апреля 1919 года, до конца выполнив свой врачебный долг.)
В городе финны скупают за бесценок имущество русских граждан.
А в приграничной полосе происходит принудительное выселение русских из принадлежащих им домов. «…По имеющимся… сведениям, подтвержденным статьею, помещенной в № 68 газеты «Карьяла»… выселяемые не имели возможности сколько-нибудь целесообразно устроить свои имущественные дела и отношения, а иногда даже должны были бросать на произвол судьбы свои недвижимые имущества…».
13 мая поступает распоряжение не выдавать (до 17 мая) разрешений на выезд бывшим офицерам и «лицам интеллигентных профессий».
Ничего не известно о положении в Петрограде – можно ли найти там хоть какое-то пристанище, как обстоят дела с продовольствием, возможна ли организация на Финляндском вокзале приемного и распределительного пункта для русских беженцев.
К 14 мая город наполняется беженцами из Вильманстранда (Лаппеенранты) – все они нуждаются в пособиях на выезд. Пособия выдаются – под обязательство покинуть Финляндию в трехдневный срок; списки лиц, получивших пособия, передаются полиции.
В Русскую Комиссию обращается полковник Константинович – председатель Украинского Комитета – с просьбой об оказании денежной помощи украинским беженцам. Помогают… Это там – в Киеве – «самостийная власть» - здесь общая трагедия сплачивает людей…
16 мая принято решение обратиться к шведскому вице-консулу с просьбою о выдаче разрешения русским гражданам на выезд в Швецию без русского заграничного паспорта (получить таковой в Финляндии в эти дни невозможно). Шведский дипломат уклончиво обещает сноситься со своим правительством в каждом отдельном случае.
Начинается бюрократическая волокита: «Русская Комиссия при Выборгском губернаторе, с его ведома и разрешения, просит г. Шведского Вице-консула в гор. Выборге не отказать выдать русской подданной, жене русского полковника, г-же Марии Федоровне Гемпель с дочерьми: Милицей 13-ти, Ольгой 12-ти и Ниной 2 ½ лет разрешение на въезд в Швецию к мужу, которое могло бы на этот случай заменить заграничный паспорт… Выдать заграничный паспорт г-же М. Ф. Гемпель, как русской подданной, финляндские власти не могут; представителей же русской власти, которые могли бы выдать ей таковой паспорт, в Финляндии не имеется… 22 мая 1918 года.»
Те, кто не может уехать сам, умоляют помочь хотя бы детям…
Баронесса Штакельберг просит выдать разрешение на выезд за границу ее воспитанника Василия Иванова, 12-ти лет…
30 мая в Русскую Комиссию обращается выборжанка Борисова с просьбой принять и вывезти за границу ее внуков (8 и 11 лет)... Все равно куда, все равно к кому, лишь бы отсюда…
А что же Советская Россия? Наконец-то, в красном Петрограде обращают внимание на соотечественников… По состоянию на 25 июня 1918 г. организован Союз защиты интересов русских граждан в Финляндии, налаживается взаимодействие между Комиссией и Союзом, начинается планомерная эвакуация русских…
Кто-то из беженцев достаточно состоятельный человек, имеет заграничные счета, нуждается только в удостоверении для выезда за границу, кто-то остался без средств к существованию, нет денег даже на билет до Белоострова… Но уезжают все.
Вот только некоторые имена из числа русских беженцев:
князь Константин Белосельский-Белозерский, княгиня Надежда Белосельская-Белозерская, Екатерина Абрамова, Лев Штюрмер, Леонид Кудрявцев, Маргарита Алиса София Кудрявцева, Владимир Покровский, Александр Бенуа, Михаил Рауль Эберт и Дагмар Эберт с сыновьями Михаилом и Георгием, Элла Грубе, Альвина Яунславит, Доминик Ракштис, Лина Эверт, Августа Пукке…
Уезжают многодетные семьи:
Шестихин Степан с женою и пятью детьми, Бутковский Ян с женою и ребенком, Торубаева Эмелина с двумя детьми, Михайлова Елена с пятью детьми, Жуковский Антон с женой и шестью детьми, крестьянин Яблонский Лука Андреевич с женой Элиссой Яковлевной и детьми (сыновья: Рейно 10-ти лет, Тойво 7-ми лет, Урхо 6-ти лет, Вейко 3-х лет, дочери: Рауха 8-ми лет, Ирья 2-х лет, Ання 14-ти лет)…
Выборг покидают барон Михаил Медем, его жена баронесса София Медем с детьми: дочерью Ириной 8-ми лет и сыном Михаилом 2-х лет, и прислугой – девицей Анной Алеховой...
…Крестьянка, прислуга, крестьянин, чернорабочий, бывший офицер, полицейский служащий, жена бывшего офицера-техника, чертежник, отставной кондуктор, подполковник в отставке, вдова полковника, губернский секретарь… – их объединяет только одно: они не этнические финны…
Уезжают в Самару, Рыбинск, Москву, Уфу, Томск, Саратов, Киев, Феодосию, Тобольск… по всему неизмеримому пространству бывшей Российской империи рассеивает ветер скитаний выборгских изгнанников… Великий и трагический исход, которого не знала русская история.
22 августа 1918 года список на эвакуацию из 16 человек подает настоятель Коневского Рождественского монастыря архимандрит Никандр.
18 сентября в Русскую Комиссию обращается настоятель Валаамского монастыря Павлин: «…Нами признается неизбежным эвакуироваться в Россию…» Список из 79 имен: Сергий – иеросхимонах Валаамского монастыря, 55 лет от роду, Афанасий – иеромонах… 43 года, Сергий – иеромонах… 57 лет, Иулий – монах… 44 года…
В октябре – добавочные списки – иеромонах Феодосий, иеромонах Иоанникий, иеромонах Маркиан (Попов), иеромонах Иероним (Григорьев)… Их не перечислить всех – монахов, послушников, трудников, - покидающих свои святые обители… Куда они бегут? В Советскую Россию? Туда, где церковь отделена от государства, лишена всех прав, где уже год как развернуты беспрецедентные в русской истории гонения на Православие? Но выбирая между двумя Голгофами, иноки все-таки избирают русскую…
28 марта 1919 г. выдано удостоверение на выезд князю Александру Георгиевичу Романовскому герцогу Лейхтенбергскому…
14 апреля 1919 г. прошение: «Желаю выехать за границу с семьей, прошу выдать мне удостоверение на свободный выезд из Финляндии», – подает статский советник, академик С.-Петербургской Императорской Академии художеств, почетный член Императорского Московского археологического института имени императора Николая II-го Николай Константинович Рерих.
16 апреля председатель Русской Комиссии при Выборгском губернаторе А. В. Жаворонков ставит на прошении резолюцию о выдаче удостоверения на выезд Николаю Константиновичу, его жене Елене Ивановне и сыновьям Юрию и Святославу.

Дмитрий Малануха, ведущий архивист ГКУ ЛОГАВ
(При написании статьи использованы архивные документы, хранящиеся в фонде «Русская Комиссия при Выборгском губернаторе»)

Раскрыт заговор

В ходе исследований мумии фараона Египта Рамзеса III (12-11 вв. до нашей эры) археологи выяснили, что правитель погиб от рук заговорщиков во главе с его женой Тейе и сыном Пентавером. Оказалось, что в ходе дворцового переворота “избраннику Ра” перерезали глотку.
Стоит отметить, что сам Пентавер был погребен несколько необычно, ведь при мумификации его внутренности не вынимались (это противоречит правилам обряда), а тело было завернуто в козью шкуру. Грудная клетка молодого человека была сильно расширена. Все эти факты указывают на то, что сын монарха, скорее всего, мог быть погребенным заживо.

В честь Олимпиады

Банк России выпустил в обращение серебряную монету номиналом три рубля и золотые монеты номиналом 50 и 100 рублей, посвященные XXII Олимпийским зимним играм 2014 года.

Монеты номиналом три рубля и 50 рублей выпущены в количестве 300 тысяч штук. Тираж монеты номиналом 100 рублей составит 100 тысяч штук. Все три монеты являются законным средством наличного платежа на территории России и обязательны к приему по номиналу во все виды платежей без ограничений.
Всего у Сочинских игр пять талисманов, выбранных в ходе народного голосования в феврале 2011 года: Леопард, Белый медведь, Зайка, Лучик и Снежинка. В феврале текущего года ЦБ выпустил 25-рублевую монету из недрагоценных материалов с изображением Белого Мишки, Зайки и Леопарда.
До 2014 года в России в честь Олимпиады в Сочи планируется выпустить 46 видов памятных и инвестиционных монет из золота, серебра и цветных металлов суммарным тиражом свыше 36,7 миллиона экземпляров.

history-news.org