Дачники волости Уусикиркко

Карельский перешеек во все времена был излюбленным местом пребывания жителей Петербурга. Целительный воздух сосновых лесов, изумительная по красоте природа, размеренный уклад жизни и несуетный характер местного населения весьма благотворно воздействовали на здоровье и самочувствие горожан. Ещё во времена Петра его сподвижники, друзья и любезные ему государственные деятели получили от Императора в подарок огромные наделы в Старой Финляндии и настроили там загородных резиденций, усадеб, мыз, дач и охотничьих "домиков", где неплохо проводили свободное от государственных забот время.
Со временем земля эта дарственная или иначе "донационная" переходила к наследникам, дарилась, перепродавалась, изымалась у недостойных и передавалась более угодным новому царю вельможам, то есть число владельцев росло побыстрее снежного кома. Новые владельцы строили уже свои загородные именья и дачи, но поскольку дело это было весьма затратное и путей сообщения со столицей, да и вообще с внешним миром в то время было катастрофически мало, то и число тогдашних "дачников" из разряда единиц едва перешло в сотни. По меркам и того времени это было практически ничто в сравнении с населением даже уездных городов, не говоря уже про Петербург.
Всё изменилось со строительством и пуском Финляндской железной дороги в 1871-м году. Как только появилась перспектива беспрепятственного проезда до красот Карельского перешейка, дачный бум не заставил себя долго ждать. У железнодорожных станций стали быстро возникать центры дачной застройки. Роскошные виллы и особняки как грибы возникали вдоль берега Финского залива, а затем и дальше по направлению к Выборгу.
В Терийоках, одном из самых замечательных и дорогих нынче центров коттеджной застройки в России, - Зеленогорске, в 1851-м году было 34 дома. Сколько в них проживало детей, стариков и вообще населения, точно сказать трудно. Вряд ли число жителей в доме превышало десяток. Так что в тогдашнем Зеленогорске населения и полтысячи не было. К началу нового тысячелетия количество участков, выделенных под дачи в нынешних Солнечном, Репино, Комарово, Зеленогорске, Рощино, Горьковском, Полянах и пр. исчислялось уже тысячами. А население возросло на порядки и строгому учёту уже не поддавалось. Никто ж не знал, к примеру, все ли футуристы страны заехали на дачу к Елене Гуро или только половина? А может только один Малевич с квадратным мольбертом и ведром чёрной краски для написания нетленного шедевра.
Волость Уусикиркко дачно-строительный ажиотаж тоже не обошёл стороной. К 1918-му году в собственности дачников было 29000 гектаров земли или 35% всей территории волости. Под застройку дачникам выделялось земли от 1 гектара и больше. Видимо, чтоб не мелочиться и заранее отшить любителей шести соток с тяпками и лейками. А то на них паровозов не напасёшься, не то что вагонов. Так у художника Серова в Ино (Приветненское) дачный участок был 3 гектара, у доктора Боткина в Кирстиняля (Тарасовское) - 4, у статского советника Рождественского 1000 гектаров леса, а у княгинь Анненковых, Ксении и Татьяны в Перя Холма (Дальние Холмы в Полянах) только пахотной земли было 600 десятин, то есть 60 гектаров! Это место у реки Петлянка у впадения в неё безымянной речки за Запольем.
На сегодняшний день это по каким-то бумагам наилучшие земли на Карельском перешейке, так что спасибо княгиням-хлеборобам. Говорю так, потому что часть этих угодий находится в аренде у моего школьного друга Толика Канева со всеми подтверждающими документами на руках. Целых 15 гектаров, так что среди соседей: баронессы Веры фон Дервиз, барона Клодта, генерала Власова и пр. он был бы на равных, живи в те далёкие времена. Если б, конечно, землицу эту мог тогда прикупить. У семьи фон Дервизов, кстати, были огромные земельные наделы в черноземье, в Орловской губернии, но всё равно в Уусикиркко парочку гектаров она прикупила. Возможно и у её сестры, чей замечательный портрет написал В.Серов, наш уусикиркский дачник, тоже имелся поблизости уголок отдохновения.
Что уж там делали с этой Толькиной и остальной своей пашней обладательницы голубых кровей - неясно, но вплоть до 1918-го года они имели в собственности именно такой надел, 60 гектаров пашни плюс леса вокруг, ещё что-то порядка 700 га. После революционных событий богатых пограбили не только в России, и обиженные княгини, распродав остатки добра, налегке отъехали в сторону Франции, лишившись и своей земли, и дачного дома, и почти сгнившей уже тополиной аллеи, что и по сей день ведёт к реке из кустов и дебрей осинника, где было когда-то их именье. Окончили полянские дачницы свои дни где-то под Парижем. А дачный их дом, перешедший в собственность семьи Синисало, в конечном итоге оказался в нынешнем Подгорном, где и скончался в страшном пожаре в 1942-году. В нём завелись пролетарские клопы, которых не было у дачниц-дворянок Анненковых, и их стали выгонять дымом, забыв, что спички - не игрушка.
Чьи были клопы, выяснить не удалось. В 1940-м году в трёх домах, в том числе и этом, размещалось всё имущество, контора и жилой фонд совхоза "Поляны". Ничего вспахать, засеять и убрать совхозники не успели, потому что и организовать-то ничего не успели, началась новая война. Может они и завезли живность или красноармейцы, ранее заночевавшие в пустом доме на пути к линии Маннергейма. В Отечественную войну хозяева похоже не возвратились, и в дачном этом доме поселились финские военные, вроде бы они-то и изгоняли так неудачно вредных насекомых.
С приходом на Уусикиркские земли новых, современных и продвинутых собственников, повидавших Европу и её окрестности, в том числе Англию с Америкой, в волость пришли и новые веяния и технологии.
Дачники делились на три категории. Самые богатые покупали наделы согласно возможностей и строили там что душе угодно. Даже больной. Как тут не вспомнить дачное строение Леонида Андреева с двумя десятками отопительных сооружений. Решать вопросы подготовки к отопительному сезону известному писателю помогал великий печник Оль. Их творческий отопительный союз привёл к тому, что огромные печи второго этажа переместились на первый самостоятельно, проломив перекрытия. Чтобы натопить все печи в доме, требовалось девять саженей дров ежедневно, чего хватало для топки простой русской печи на все зимние месяцы. При этом в доме было так холодно, что люди ходили там и даже спали в шубах и шапках. А суп, замёрзший однажды на полу в столовой, растаял ближе к маю и был весьма съедобен. Такое отопление богатой дачи мог придумать только гений. Оно писателя в конце концов и разорило, добавив душевных потрясений, расстройств и болезней, значительно сокративших срок жизни писателя.
Но таких неудачных дач было немного и не они являются лицом данной категории дачников. В самой церковной деревне, то есть в нынешних Полянах, были богатые и благоустроенные дачи тайного советника Крогериуса, дипломата Краузе, коммерсантов Вуйчина, Нюстрема, Фельдмана.
Нюстрем купил дачу царского генерала Власова за озером Кирккоярви и приспособил её для размещения дачников второй категории. Это те люди, что имели достаток с возможностью снять хорошее жильё на летний сезон, но с недостатком средств для приобретения даже малого участка собственной земли. Таковых было если не большинство, то много.
Двухэтажный генеральский особняк в виде замка с двумя башнями предприниматель переделал под пансионат. Там можно было снять любое число комнат, хоть весь этаж или мезонин в башнях. При пансионате полагалось и питание. Рядом озеро, лес, тишина и покой. Наслаждайся сколько влезет. Через озеро работал лодочный перевоз, а у обеих церквей на противоположном берегу - лютеранской и православной - были пристани. Дачники исповедовали как то, так и другое, потому и добирались к службам по воде, кто к мессе, кто к обедне, согласно церковным канонам своей веры и платёжеспособности. Можно было добраться в центр Уусикиркко и по дороге, что шла вокруг озера. С появлением спроса резко возросло число местных жителей, занимавшихся извозом. Так что с этим проблем не было.

Борис Шуйский

(Окончание в следующем выпуске выходного дня)