Есть еще порох в пороховницах!..

В театре "Святая крепость" торжественно отметили 60-летие одного из ведущих актеров, народного артиста России Николая Устинова-Лещинского.

- Николай Николаевич, вы родились в театральной семье?
- Совсем нет. Папа был военный, а мама домохозяйка, воспитывала троих детей. Брат погиб по нелепой случайности, а сестра живёт в моём родном городе, в Твери. К сожалению, видимся крайне редко, но она приезжала на мой юбилей.
- Нет ли ощущения сожаления о чем-то несделанном за эти годы?
- Есть ощущение усталости от того, что всё происходит не так, как мечталось. Сейчас понимаешь, что можно было бы сделать больше… Ещё я очень остро переживаю, когда в моей жизни происходит малейшее творческое затишье (как, например, в данный момент), не могу без дела, без работы. Поздновато меня посетила мысль, что надо было "крылья распушить" и хотя бы попытаться рискнуть поучаствовать в антрепризных проектах. Ведь интервалы между моими драматическими ролями - огромны! Каждая роль появлялась примерно раз в пять лет.
- Вспоминаете ли свои студенческие годы? Бываете ли в театральном институте? Как вы считаете, что изменилось?
- Я часто и с удовольствием вспоминаю то время. Это были 70-е годы, полное погружение в творческую атмосферу. Сердце начинало чаще биться, когда я шёл на занятие и вступал на белую мраморную лестницу здания. Чего только стоил белый рояль в стиле рококо, стоявший в пятнадцатой аудитории на втором этаже! Можно было буквально умереть от царящей тогда всюду торжественности! Восторг вызывало всё! Висящие на окнах маркизы и красивые сочетания цвета. Сейчас, как мне кажется, многое изменилось и не в лучшую сторону, всё как-то посерело, померкло. Стало неуютно, словно "захолустье" поселилось в театральном институте. До сих пор трудно передать словами свои эмоции, когда ты видел идущих по коридору Товстоногова, Меркурьева, Коха, Кацмана, Королёва… Мне действительно повезло, что я встретил в своей жизни таких блестящих педагогов.
- Почему вы поступали именно на кукольное отделение, а не на драму? Кто у вас был мастером на курсе?
- Меня напугали сумасшедшим конкурсом на драматическое отделение! Для подстраховки я пошёл на "кукольное" и поступил. Мастером нашего курса был С.К. Жуков, ученик Королёва. После выпуска ЛГИТМИКа он работал в БТК, а потом стал преподавать. Мы были его первыми студентами, что-то вроде эксперимента. Занимался он с нами "денно и нощно", с его стороны чувствовалась безусловная ответственность перед своими студентами. Жуков отдавался работе весь без остатка! Конечно, это сыграло значительную роль в нашей дальнейшей работе: многие из нас посвятили профессии абсолютно всё. Если бы однажды представилась возможность набрать свой курс кукольников (безусловно, желание есть), то прежде всего своим студентам я постарался бы передать весь тот багаж, всё мастерство, которые наработал за долгие годы, и, конечно, ту школу, которую получил при Сергее Константиновиче. Студенты для педагога - это большая ответственность…
- Какие роли вы играли и какие спектакли поставили в учебное время? Как сформировалась творческая команда?
- У нас было два дипломных спектакля: "Шесть пингвинят" и "Голый король". Голого короля играл Евгений Никитин (заслуженный артист РФ, актёр театра "Святая крепость"), Юрий Лабецкий (заслуженный деятель искусств РФ, главный режиссёр театра "Святая крепость") был первым камергером, я играл министра нежных чувств, а Тамара Белова (заслуженная артистка РФ, актриса театра "Святая крепость") - одну из фрейлин. Вот так всё и началось. Нас было пятеро единомышленников, но в Львовский театр кукол по распределению от института отправилось только четверо: Евгений Никитин, Тамара Белова, Наташа Грибейникова (она сейчас живёт в Америке) и я. Юрий Лабецкий приехал к нам немного позже, так как был направлен по распределению в Псков.
- Расскажите подробнее о Львове? Как принял вас город?
- Город относился к нам настороженно. Руководству театра всегда казалось, что от нас можно ожидать всего чего угодно. Основной посыл был таков: "русская творческая группа на фоне украинской творческой группы". Мы играли только на русском языке. Любопытно, что я там был не Николаем, а Мыколой. Поначалу казалось, что мы попали в рай, тогда Украина жила безбедно, и первое время мы совершенно ни в чём не нуждались. Режиссёром спектаклей был Михаил Хусид, но работал он неофициально, его должность во Львовском кукольном театре звучала так: "штамповщик билетов". Поставили "Таинственную шкатулку", "Маленькую фею", "Подарок из Кошице". Кстати, этот спектакль по сей день в репертуаре нашего театра. Действительно хорошая драматургия и затронутая в ней проблематика, актуальная по сей день. В этой постановке у меня была роль Гулливера, первый раз я играл в "живом" плане.
- Можно ли считать эту роль в чём-то поворотной?
- Думаю, да. Играть в "живом" плане - это особые ощущения. Здесь другой уровень актёрской игры: подробный и детальный. Мы тогда были молодыми, задорными, нас привлекали всяческие эксперименты, которые с удовольствием нам предлагал Михаил Хусид. К примеру, в то время кукольные театры выступали, как правило, за ширмой, и игра на сцене с куклой перед ширмой воспринималась театральной критикой с опаской, в большинстве случаев в штыки. Если в театре кукол присутствует "живой" план, тогда должен быть другой уровень актёрской игры, не поверхностный. И несмотря на то, что мы, актёры театра кукол, над своими ролями работали как актёры драмы, старались. Когда родился на свет наш новый спектакль - "Левша", его вовсе запретили… Над созданием спектакля трудились приглашённые Хусидом творческие люди из Ленинграда: Кирилл Чернозёмов (педагог по сценическому движению), художница из БТК Нора Боровенкова, которая делала кукол. "Левша" был этаким "залпом Авроры" в той Украине… Нас попытались поставить на место. В это же время спектакль "Левша" вышел на сцене театра Ленсовета, но у них за основу был взят другой автор - Константинов. В итоге, невзирая на большие трудности, наш спектакль всё же показали, и зрители его хорошо приняли. В своих спектаклях Хусид всегда старался больше выделить актёра: актёр - главный, а кукла как бы "при нём".
- Вторым творческим этапом для вас стал переезд в Курган?
- Тогда мы полностью зависели от наших руководителей. Хусид ждал хорошего предложения со стороны, а именно места главного режиссёра. Через год работы во Львове его пригласили в Курганский театр кукол, находившийся под угрозой закрытия. Тогда это был большой "калач", поманивший всех нас, и мы поехали за Мишей, ожидая, прежде всего, дальнейшей перспективы. Сначала Курганский театр кукол ютился в старой пожарке, а затем переехал в не менее аварийное здание типографии. Нам предложили начать, как говорится, с нуля, пообещав новое здание, но момент совпал как раз с Олимпиадой в Москве, когда все средства направлялись туда. Соответственно, мы стояли перед выбором: "хотите - ждите, а не хотите - нет". Наша команда проработала в этом городе без малого лет пять - в чём-то критический срок. Мы понимали: перспектив, увы, никаких!
Поставили спектакль "Мальчик и ночь" (первый вариант будущей полноценной постановки), вокруг которого вскоре разразился скандал, спектакль обвинили в плагиате. История была не из приятных. Затем появились "Ромео и Джульетта", "Счастливый Пушкин"… Ставили много. Гастролировали по Уралу. Были на фестивале в Томске, Омске, Кустанае… Премии получали за "Левшу", за спектакль "Мальчик и ночь". В Томске спектакль "Левша" был воспринят как "ураган", в хорошем смысле этого слова. И вот, кстати, на одном из таких фестивалей нас увидела директор Владимирского театра кукол и, к всеобщему счастью для нас, пригласила к себе. Всё же поближе к Москве, к Европе. Не раздумывая, мы согласились ехать, и тут нас снова ждал большой сюрприз.
- Вы хотите сказать, что вам позволили так просто уехать из Кургана и оставить театр?
- Мы уезжали с осознанием того, что не бросаем театр на произвол судьбы. В первый год нашей работы в Кургане мы организовали актёрский курс в городском музыкальном училище. Открыли кукольное отделение, чтобы пополнить театр новыми кадрами. Я был педагогом по сценическому движению и по сценической речи, Евгений Никитин преподавал грим, Юрий Лабецкий вёл актёрское мастерство, то есть студенты практически заканчивали полный курс отделения театра кукол. Поэтому театр оставался не пустым, а с молодым и интересным поколением актёров. Кстати, в этом году Курганскому театру кукол "Гулливер", название которого придумано нами, исполняется 60 лет. И на этот замечательный юбилей "Святая крепость" обязательно поедет.
- Вернёмся к "сюрпризу", который вас ожидал во Владимире…
- Буквально три часа оставалось до нашего отлёта во Владимир, уже отправлен контейнер со всеми вещами. Как вдруг нам сообщают о полученной телеграмме, в которой среди множества извинений написано: "Город Владимир отказывается" нас принять. Что послужило причиной, точно неизвестно, но мы догадывались, что кто-то просто был не заинтересован в приезде целой группы молодых артистов в таком количестве. Мы всё же полетели во Владимир (не пропадать же билетам). Но в принципе нам ничего не оставалось кроме как разъехаться. Юрий Лабецкий и Евгений Никитин уехали в Ленинград и устроились в только что открывшийся Дом молодёжи, Тамара Белова - в свой родной Выборг (работала в Доме культуры у Бориса Фурнэ), а я устроился в Московский театр кукол "на колёсах". Образовалось некое безвременье. Тамара периодически встречалась с Лабецким и Никитиным и в процессе общения возникла идея попробовать создать свой кукольный театр в Выборге. И несмотря на времена страшного застоя в нашей стране, нам уверенно сказали "да!".
Когда-то в Выборге был драматический театр. Сам Меркурьев пытался возродить в городе театр, но почему-то не довёл эту идею до конца. Не было, как мне кажется, такой инициативной группы, которая могла бы поднять вопрос. Да и мы появились в большей степени как эксперимент, который длится вот уже двадцать пять лет. Тогда мы были уверены, что это дело всей нашей жизни! Нам самим предстояло создавать свой театр и репертуар в том числе.
- Николай Николаевич, что для вас открыл приобретённый театром "Святая крепость" статус драматического?
- Прежде всего, появилась возможность проявить себя в ином амплуа. Я иначе, внутренне переживаю свою роль. Это значит: не быть просто Николаем Устиновым-Лещинским в предлагаемых обстоятельствах, а стать Кулыгиным в "Трёх сёстрах", генералом в пьесе Островского, Гаспаром в "Се ля ви". В 1986 году в "Святую крепость" приехал режиссёр Фильштинский и поставил с нами спектакль "Маленькая луна на вечернем небе". Куклы там были как олицетворение "массовки", как знак толпы. Их образы не детализировались. В спектакле главным являлся актёр. И когда мы приступили к работе, поняли, что мы разнохарактерные актёры и можем играть в разных амплуа. Думаю, в итоге у нас получился неплохой спектакль. Во всяком случае, и Фильштинский остался доволен результатом. Затем случился дефолт, который окончательно подтолкнул наш театр к выбору драматического репертуара, так родились спектакли "Восемь любящих женщин", "Се ля ви" и множество других.
- Насколько важно для вас быть признанным?
- Мне кажется, любому артисту важно внимание со стороны профессиональной критики. Но признание зрителя, безоговорочно, важнее. Не настолько я раскрученный артист (смеётся). В кино снимаюсь редко и то, как правило, в эпизодах. Хотелось бы, конечно, чаще, но тогда нужно что-то перечеркнуть в своей жизни, от чего-то отказаться, постоянно ездить в Петербург, быть на виду, рекомендовать себя. В конце концов, пришлось бы что-то выбирать. Видно, поздно я стал об этом задумываться.
- Когда бываете в Питере, ходите в театр? Что удалось посмотреть совсем недавно?
- Последний раз видел спектакль "Макбет" в Театре сатиры на Васильевском с Евгением Дятловым. На мой взгляд, очень "немощная" режиссура, отсюда - "немощные" актёрские работы. Потом, в том же театре, смотрел постановку по пьесе Л. Улицкой "Русское варенье" - как-то блёкло и серо. Только одна молодая актриса играла с завораживающим блеском в глазах. Она и привнесла в спектакль "глоток" свежего воздуха. Понравилась сценография художника Елены Дмитраковой, если я не ошибаюсь, из МДТ.
- А как получилось, что вы лично возглавили выборгский народный театр?
- Притащили!!! Я не хотел! Хотя, сознаюсь, была у меня идея попробовать себя в качестве режиссёра. Даже в "Святой крепости" мечтал поставить спектакль. Есть материал, который мне безгранично симпатичен, - пьеса под названием "Интервью" американского автора Суэла. Это некое продолжение "Маленькой луны на вечернем небе". Мне кажется, эту трагическую драму можно было бы связать с той историей, которую написал Шолом-Алейхем, и сделать вторую часть этого спектакля. Конечно, без таких полётов, как у прибалтийских режиссёров, без особых сюрпризов, но в каком-то своём стиле спектакль, я думаю, получился бы. А проблема народного театра в том, что все хотят быть великими актёрами (считая себя таковыми), все хотят играть, многого при этом не умея и не зная.
- Я так понимаю, что в ближайшее время вас можно будет увидеть в театре "Святая крепость" уже в качестве режиссёра?.. А что думает по этому поводу Юрий Лабецкий?
- Очень может быть. Помимо народного театра я занимаюсь с детишками в церковном театре. С Юрием Лабецким своими планами поделился, но конкретного ответа пока не последовало. Спустя годы совместной работы я пришёл к такому выводу: с ним не надо советоваться, надо просто ставить перед фактом.
- Год назад в "Святую крепость" пришли новые актёры. Как вы думаете, чего не хватает молодому поколению артистов?
- Труда не хватает. Индивидуальной работы над собой, над ролями. Молодые лишний раз боятся задать вопрос, боятся фантазировать.
- Последнюю вашу актёрскую работу мы видели в спектакле "Щелкунчик и Мышиный король" (писатель-рассказчик). Что скажете?
- После премьеры "Щелкунчика" ко мне подошёл Максим Гладков (актёр театра "Святая крепость" играет в спектакле Мышиного короля. - Ред.) и сказал: "Как вы нам мешали, Николай Николаевич". Шутка, в которой есть доля правды, им кажется, что я "увожу" внимание зрителя на себя... Во время репетиций мною не занимались: "Вот твой угол, - сказал режиссер. - Ты сидишь и только подаёшь реплики". А я думаю: да как же так! Ведь я рассказываю зрителю удивительную сказку, разве можно дежурно стоять и сухо говорить текст… Я стал придумывать, стал искать, как это можно сыграть. И вдруг стал испытывать настоящее наслаждение от того, что смог прочувствовать каждое свое слово! Через несколько репетиций Юрий Лабецкий позволил себе заметить: "А вы лучше стали играть, Николай Николаевич!" (Смеётся.) Несмотря на сумасшедший темп, в котором нам пришлось трудиться, на множество споров, впечатления от творческого процесса - самые позитивные. От этой роли я получил истинное удовольствие! Мне казалось, что полтора часа я прожил, без преувеличения, в чудесном спектакле (снова смеётся).
- У вас два сына. Их жизнь как-то связана с театром?
- Нет, хотя я искренне этого хотел. В их жизни, как это часто бывает, появились другие интересы, определившие дальнейший выбор. К сожалению, мои дети сделали шаг в сторону не родителей, а толпы. А ведь они, можно сказать, выросли за кулисами!.. Тот объём информации, который посыпался "золотым" дождём на молодёжь, сыграл свою роль. Они выбрали то, что проще, красивее и веселее. Меня пугает, что, живя в Санкт-Петербурге, они "не видят" города, никуда не ходят. Вообще не испытывают к этому интереса! Я имею в виду театры, филармонию, музеи.
- И всё же семья вас поддерживает?
- Конечно. Что бы ни случилось, мы всегда поддерживаем друг друга. В возникающих вдруг противоречиях пытаемся найти общий язык, но я чувствую, что любимые дети многое скрывают от меня, чтобы я, наверное, чувствовал себя спокойнее…
- С какими актёрами хотелось бы сыграть в одном спектакле?
- С Наташей Кутасовой, Алисой Фрейндлих, Серёжой Мигицко… Мне кажется, что мы с ним внешне чем-то похожи. У меня возникла идея: мы могли бы сыграть в каком-нибудь спектакле близнецов. Могу же я просто помечтать… На самом же деле, "пороху в пороховнице" знаете сколько! Только пушку заряжай! (Снова искренне и по-доброму смеётся.)

Беседовала Юлия ФЕДОТОВА